Obninsk.Name

Восточный ветер

 
Азиатские желтые реки,
Азиатские белые горы,
Рaз увидишь - так это навеки,
А забудешь - так это не скоро
Ю.Визбор

Август 1981. Палатки стоят на памирском леднике Сугран. Перед нами - бирюзовая трехсотметровая стенка ледника под пиком Направляющий, левее - белоснежный изящный купол пика Липского. Дaлее вершины уходят за поворот ледника. Вечер, сумерки густеют на глазах. Тишина невозможная. Упавший камень грохочет, как молот по листу железа. Краски блеклые, цветов нет, только плавный переход от белого к грязно-серому. Воспринимаешь все вокруг с затаенным страхом и восторгом. И понимаешь восточную мудрость: "Остановись, путник. Здесь ты - слезинка, готовая сорваться с ресниц гор в любой миг".
Сзади справа - ледник Девлахон, от которого начинается река Киргизоб, начало водной части нашего похода. Обзор с высоты 4500 метров заставляет задуматься о многом. Понимаешь, почему те, кто был в горах, на вопрос, зачем туда ходите, смотрят на тебя как на недоумка. На этот вопрос одного ответа для всех, наверное, и нет. Аллан Джил, участник трансарктического перехода 1964 года, был суров: "Хотя бы потому, что там нет дураков, которые об этом спрашивают". Ответ нашего Сергея Проскурякова проще и мягче:"Бешеные эмоции". Именно они, эти эмоции, стремление вперед, вверх, привели нас на этот перевал. Вольный ветер странствий несет десятки тысяч людей от Карпат до Камчатки, от Карелии до Кавказа (оставим в скобках грусть и горечь от утерянных былых добродетелей СССР). Нас же влечет Восточный ветер, ветер, в котором, как и в азиатских мелодиях, рвется тоска и ярость.

Дорога на Восток
Дорогу на Восток нам проложили калужане Виктор Брежнев, Валерий Лагутин, Вячеслав Анисимов, открывшие в 60-70-е годы для водников целый континент. Край этот, к тому времени давно освоенный альпинистами и горниками, оказался предельно насыщенным водными маршрутами категории высшей сложности (по разным данным 60-80% всех сложных маршрутов СССР). Тогда нас распирала причастность к высшей касте, ведь на всесоюзных семинарах известные мэтры, узнав, что ты из Калужской области, поощрительно кивали головами, мол, знаем, знаем, а как там поживает тот-то и тот-то... В целом же, "щенки" напоминали московских купцов, внимавших, раскрыв рты, рассказам Афанасия Никитина о сказочной жизни Индии.
И вполне понятно наше, тогда начинающих водников, трепетное отношение ко всем, кто был ТАМ. Особенно к Александру Ефанову и Сергею Богданову, побывавшим на (сибирских) памирских реках, к москвичу, тоже "памирцу", основателю современного плотостроения, Всеволоду Федоровичу. Именно они вывели нас на сибирские "пятерки", которые и стали основой восхождения к "желтым рекам". Как несбыточная мечта была воспринята на карельской реке реплика Андрея Лугового, что мы доберемся и до Памира. И тем не менее восточный ветер оказался настолько силен, что в 1993 году мы прошли 18 азиатских маршрутов, половина из которых - памирские. Всего же обнинские водники были примерно в 30 среднеазиатских походах.
Пройдено немало, пережито многократно больше. Были аварии, многодневные ожидания вертолета на голодном пайке, сходы с маршрута, конфликты на работе и в семье (каждый раз жена провожает, как на войну). За все надо платить, и цена бывает слишком высокой. Тяжелым ударом стала гибель Николая Копытина на Памире. Как обычно бывает в таких случаях, группа распалась - слишком сильной оказывается психологическая травма, а также, как правило, категорический ультиматум в семье. Но ушли не все. К тому же руку помощи нам протянул Геннадий Леонтьев из Фрунзе, и уже на следующий год мы закончили прохождение реки Обихингоу, поставив памятную доску Коле. Последующие три года практически новая группа осваивала исключительно Памир: Кудара - Бартанг с выходом на Сарезское озеро, Гунт. И, наконец (опять же с водниками из Фрунзе, которые, кстати, вышли в свое время на "большую воду" с помощью калужан) - река Муксу.

Памир: итоги под "адаптяровку"
Самое приятное в любом путешествии по мнению академика Обручева- это возвращение домой. Два самых ярких эпизода связаны именно с окончанием маршрута. Четвертого октября 1982 года два "гонца" сидели на ступеньках чайханы в кишлаке Лябиджар в низовьях Обихингоу. В пяти километрах выше, у дороги Хорог-Душанбе, группа разбирала плоты. "Гонцы" уже никуда не торопятся, спокойно потягивают "Точики Сафед" (он же "адаптяровка"), под ногами стоит набитый наполовину рюкзак с этим местным напитком. Над головой - крона чинары, из чайханы негромко доносится музыка, певец на дари (язык Фирдоуси и Омара Хайама), печально поет о несчастной любви - так объяснил чайханщик, поднося русским по пиале чая. На душе покой и умиротворение. Тяжелейшая работа закончилась. Несколько неуютно без постоянного рева реки, к которому привыкаешь и не замечаешь, а без него как-то не по себе. И пройдет еще какое-то время, чтобы окончательно осознать - мы прошли эту реку. Умиротворение и от чувства выполненного долга. Долга перед Виктором Брежневым, могила которого в 15 километрах от нас, на берегу Обихингоу. Перед Колей Копытиным, погибшим здесь же и похороненным в Обнинске. Перед Леней Чиняевым и Олегом Панферовым из Орла, перед минчанином Сергеем Трифоновым.
Четыре года спустя, тоже 4 сентября, мы - на выходе из каньона Сугран, последнего на реке Муксу. В каньонах Фортамбек и Иргет довелось хлебнуть через край, столько, что на выходе из Суграна, увидев, наконец, горизонт, здоровенные мужики обнимались разве что без слез, поздравляя друг друга с окончанием пережитого если не ада, то его приемной. Расслабившись, бойцы стали обсуждать не планы на следующий год (уникальный случай!), а некие итоги достигнутого. Например, поэтапное прохождение Кудары, Обихингоу и Муксу можно считать замыканием кольца вокруг высочайшего памирского горного узла. К тому же две последние реки берут начало из ледников на склонах трех из четырех семитысячников. Пауза. Надутые щеки: Каково!

Оправданием "излишней скромности" можно считать лишь дозу "адаптяровки". Название волшебного напитка тоже родилось на Памире. Для равнинных жителей набор высоты в четыре тысячи метров за 6-8 часов дается очень тяжело: горная болезнь рвет сердце, раскалывает голову. Доехав на попутках из Оша на Памирское нагорье к поселку Кара-Куль, как снопы валимся кто куда. Дальше всех добрался наш эстет Саша - 400 тяжких метров преодолел до озера, где ему непременно надо было освежить ноги. Помывка состоялась, а вот сил на обратную дорогу у чистюли не хватило, и Саша грустно прилег на пожухлую прибрежную траву. К счастью, вблизи оказалась чайхана с неизменным "Точики Сафед"- таджикским белым портвейном. "Причастие" произвело ошеломляющий эффект - через несколько минут вся группа была на ногах, в состоянии ставить лагерь и собирать суда. С тех пор на Памире наше отношение к "Точики" весьма уважительное.

Восемнадцать среднеазиатских маршрутов… Спортивные достижения, безусловно, привлекательны, в основном именно они гонят нас от дома, семьи, работы, забот и прочего. Но они коротки, минуты, а то и мгновения. Собственно сплав занимает десяток-другой часов, весь поход - 25-35 дней. Остальное - тяжелая работа с редкими, иногда вынужденными дневками (результат подъема или спада воды, ремонт снаряжения после аварии и прочее). На вопрос: "Как отдохнул?" тянет ответить, да не хочется обижать. Тем не менее, все то, что непосредственно не относится к сплаву, является неотъемлемой частью целого.

Памир: дороги и базары...
Горные дороги - тема необъятная. Известнейшая трасса длиной 721 километров Ош-Хорог с семью перевалами, пять из которых выше 4 тысяч метров, впечатляюща, местами опасна, но это ухоженная, с развитой дорожной системой магистраль. Нам же приходилось добираться по "проселкам", где в неделю проходят две-три машины, и все благоустройство дороги лежит на самих водителях. На воде, какие бы сложные ни были препятствия, все зависит от тебя, твоего экипажа. Можно остановиться, при сомнениях "обнести" порог и даже бросить все и уйти с маршрута. Сидя же в машине…
Мне пришлось почувствовать весь ужас беспомощности в первом среднеазиатском походе, сидя в кабине ГАЗ-66 между двумя инструкторами, рвущими друг у друга баранку. Ребята катали курсантов автошколы в равнинном Джамбуле, в горы в качестве водителей попали впервые. Дорога с перевала Кара-Бура в далеком 77-м напоминала разве что две стежки для скота. Единственным утешением была глухая ночь, при которой не видно края обрыва по правому борту. К реке добрались на рассвете. Вывалившись из кабины на ватных ногах, поблагодарил Всевышнего и зарекся: "Все! Сюда я больше не ездок! Только в Сибирь, пешком, на четвереньках, но только не этот ужас. Прошло два года, страх перед дорогой притупился, и мы опять в тех краях.
В завершение дорожной темы - об оврингах. Овринг - это полка шириной менее метра по отвесной стене. Технология постройки: в трещины стены забиваются колья, на них набрасываются жерди, хворост, камни - тропа готова. Мы видели остатки оврингов на Бартанге в сопредельном Афганистане. На левом берегу Пянджа от Хорога до Калан-Хумба их четыре, все в приличном состоянии. Люди по оврингу идут вполне уверенно, ишаки - вьючные! - пробираются аккуратно, как кошки, только на прямых ногах.
А ночью с той же дороги видишь войну. Не по телеящику, а буквально: трассеры с берега на берег, ракетные залпы с вертолетов, пожары на афганском берегу. И боль, и горечь. Не ты начал воевать на том берегу, но чувствуешь себя виноватым. Спасает деликатность таджиков, деликатность, для нас недоступная или забытая. Неиспорченные цивилизацией люди везде одинаковы: гунибские аварцы, нарынские киргизы, рачинские грузины, кударинские, дарвазские, вахъейские таджики - все они одинаково ровно относятся к инородцам, приветливы, по-детски наивны, заботливы к гостям, кем бы и откуда они ни были. На Кавказе угощают вином, на Востоке - непременный кок-чой и лепешка. Останешься ночевать - зарежут барана. На дастархане будет все, чем богат дом, хозяин не будет выпытывать, зачем ты сюда приехал. Есть, конечно, исключения, то есть более понятные нам отношения, среди которых мы, собственно, и живем. Но что есть исключение, а что норма?
У каждого свои понятия, но невозможно отрицать, что самое стабильное, а значит, нормальное явление Востока - это базар. Не наши теперешние сборища всех и вся, а именно Базар. Это свой мир, сочный, красочный, терпкий. Как рассказать о базаре? Современные базары Ташкента и Душанбе, древние, с ароматом средневековья Бухарский и Сиабский в Самарканде, и просто сказочный - в древней Хиве. Достаточно только походить среди этого немыслимого великолепия, и ты почувствуешь, что влекущий к себе безмолвными вершинами и ревущими реками Восток своим базаром очаровал окончательно.

В заключение упреждаю возможный вопрос: а что же такое, в самом деле, реки Средней Азии? Реки, а точнее вода везде одинакова, она отличается лишь цветом, ну и расходом и уклоном русла. И шею свернуть можно в любом месте и на любой реке. Дело не в воде и не в реке как таковой, а в силе Восточного ветра, если угодно, в любви. Азия - это любовь. Однажды и навсегда.

Александр Краснов.



На фото: Памир, язык ледника Дэвлахон.Здесь начинаются реки.